JК
Мечта империи :: Буревой Роман
Страница: 101 из 101Ты получился необыкновенно похож. Но при этом такой красавчик. Первый красавчик в Риме, с Марсом в глазах!
«Посадить Марса в глаза», – это было любимым выражением Манлия.
«Любой урод сделается неотразим, если посадить ему Марса в глаза!» – любил повторять ее учитель.
– Август будет доволен, – Цезарь следовал за Марцией и смущенно улыбался.
– А ты?
– Боголюбимая Марция… – начал он и задохнулся, не зная, что еще сказать.
Она подвела его к закрытому покрывалом бюсту и, придав лицу торжественное выражение, сделала знак приготовиться. Цезарь замер, неотрывно глядя на покрывало. Марция жестом фокусника сдернула ткань. И Цезарь увидел своего двойника – его лоб и щеки отливали голубизной, как и положено отсвечивать благородному афродисийскому мрамору. Бюст получился необыкновенно похож и в то же время красив каким-то скрытым тайным благородством.
– О Марция, ты равна небожителям, – пролепетал юноша.
В ту же минуту что-то внутри каменной головы треснуло, и мрамор медленно, будто нехотя, принялся раскалываться надвое. Одна половина его осталась на постаменте. А вторая рухнула к ногам Марции. Цезарь отскочил. Лицо его посерело от страха, глаза бессмысленно выпучились. И тут за его спиной распахнулась дверь. Цезарь с визгом забился в угол. На пороге стоял Котт. Он бросил короткий взгляд на развалившийся бюст и сокрушенно покачал головой.
– Ты догнал его? – спросила Марция, уже заранее зная ответ.
«Посадить Марса в глаза», – это было любимым выражением Манлия.
«Любой урод сделается неотразим, если посадить ему Марса в глаза!» – любил повторять ее учитель.
– Август будет доволен, – Цезарь следовал за Марцией и смущенно улыбался.
– А ты?
– Боголюбимая Марция… – начал он и задохнулся, не зная, что еще сказать.
Она подвела его к закрытому покрывалом бюсту и, придав лицу торжественное выражение, сделала знак приготовиться. Цезарь замер, неотрывно глядя на покрывало. Марция жестом фокусника сдернула ткань. И Цезарь увидел своего двойника – его лоб и щеки отливали голубизной, как и положено отсвечивать благородному афродисийскому мрамору. Бюст получился необыкновенно похож и в то же время красив каким-то скрытым тайным благородством.
– О Марция, ты равна небожителям, – пролепетал юноша.
В ту же минуту что-то внутри каменной головы треснуло, и мрамор медленно, будто нехотя, принялся раскалываться надвое. Одна половина его осталась на постаменте. А вторая рухнула к ногам Марции. Цезарь отскочил. Лицо его посерело от страха, глаза бессмысленно выпучились. И тут за его спиной распахнулась дверь. Цезарь с визгом забился в угол. На пороге стоял Котт. Он бросил короткий взгляд на развалившийся бюст и сокрушенно покачал головой.
– Ты догнал его? – спросила Марция, уже заранее зная ответ.