Мироздание по Петрову   ::   Прашкевич Геннадий

На этот раз звонилаСвета. „Я тебя совсем потеряла“.

Голос звучал уверенно. Наверное, допивала утренний кофе и мечтала о том, как жадно впустит хищные когти в мою голую, упругую, содрогающуюся от страсти писательскую задницу. — „Ты где шляешься?“ — „У меня пожар“. — „Ой, а ты не пробовал в противогазе?“ — возбудилась экстремалка. — „Не сходи с ума. Как целоваться-то? В противогазе-то?“. — „А! Ты, наверное, пьяный уснул. Тебя Архиповна напоила?“ — „Я не пью“, — зачем-то соврал я. — „Ладно, — решила экстремалка. — Можно и без противогазов, просто в дыму“. — „Но не сейчас. Потом, — пообещал я, — при костерчике на полянке“. — „А как там мой пирог?“ Света явно заглядывала ко мне вчера днем. Ее счастье, она не видела, как отнеслись неизвестные к пирогу. Поджаристую корку цинично задрали, как подол. Не представляю, что можно искать в пироге? Но искали, рылись вилкой и ножом. Я брезгливо спустил его в мусоропровод. Туда же полетели осколки битой посуды, драные тряпки, дохлая меховая шапка. Выглянувшей соседке я что-то соврал про упавшую на пол сигарету. — „Ты весь дом спалишь, Кручинин“, — недоброжелательно заявила она. А Юля по телефону снова завела мантру про внезапно уехавших предков, чудесную разостланную постель, правда, закончила неожиданно: „Кручинин, а у нас дети будут?“ — „А то! — уже не сопротивлялся я. — Сообразим“. — „Соображают бутылку, — наставительно заметила Юля. — А детей заводят“. — „Ну заведем. Десятка два сразу“.