JК
Много шума из никогда :: Миронов Арсений
Страница: 1 из 727Аннотация: Кто бы мог подумать! Три современных московских студента, переместившись во времени на тысячу лет назад и попав в языческую Русь конца X века, не только не сгинули среди дремучих лесов и бескрайних полей, а, напротив, весьма неплохо устроились. Любвеобильный панк Мстислав стал предводителем разбойничьей ватаги, гордость истфака, очкарик Алексей – правителем небольшой удельной вотчины, а недавний десантник Данила – простым русским богатырем. И это только начало Игры...
---------------------------------------------
Арсений МИРОНОВ
ДРЕВНЕРУССКАЯ ИГРА: МНОГО ШУМА ИЗ НИКОГДА
СЕРЕБРЯНЫЙ КОЛОКОЛ.
Предисловие Степана Тешилова, предваряющее дневники дебютантов
Неспокойным вечером пятнадцатого июня 199… года – в начале третьего года Второй республики и в самом конце летней сессии Московского университета – желтый трамвай бежал сквозь плотный теплый дождь, ничуть не оглядываясь на перекрестках. Невысокое солнце чумной демократии было еще молодо, и трамваи умели быть желтыми, дожди – теплыми… А я умел быть одиноким и ленивым. Настолько ленивым, что пошел себе от остановки до жилого корпуса через лужи, рельсы и ступени, не раскрыв зонта. Честное слово, теплый дождь.
Я умел быть одиноким и потому ненавидел свою студенческую жизнь: эти вечера, опущенные в разворот французской книги. Еще я болезненно не любил приходить домой первым. «Домом» мы трое называли тогда большую комнату в старом корпусе, где жили вместе вот уже три года.
---------------------------------------------
Арсений МИРОНОВ
ДРЕВНЕРУССКАЯ ИГРА: МНОГО ШУМА ИЗ НИКОГДА
СЕРЕБРЯНЫЙ КОЛОКОЛ.
Предисловие Степана Тешилова, предваряющее дневники дебютантов
Неспокойным вечером пятнадцатого июня 199… года – в начале третьего года Второй республики и в самом конце летней сессии Московского университета – желтый трамвай бежал сквозь плотный теплый дождь, ничуть не оглядываясь на перекрестках. Невысокое солнце чумной демократии было еще молодо, и трамваи умели быть желтыми, дожди – теплыми… А я умел быть одиноким и ленивым. Настолько ленивым, что пошел себе от остановки до жилого корпуса через лужи, рельсы и ступени, не раскрыв зонта. Честное слово, теплый дождь.
Я умел быть одиноким и потому ненавидел свою студенческую жизнь: эти вечера, опущенные в разворот французской книги. Еще я болезненно не любил приходить домой первым. «Домом» мы трое называли тогда большую комнату в старом корпусе, где жили вместе вот уже три года.