Мое!   ::   Маккаммон Роберт

А теперь мы гадаем — глубоко, в самой сокровенной тайне сердец, — имели ли смысл все наши протесты и бунты. Мы думаем, что, может быть, во Вьетнаме мы победили, что единственное равенство среди людей — равенство перед кошельком, что некоторые книги и музыку следует подвергать цензуре, и думаем, не мы ли первыми позовем полицию, если новое поколение протестующих выйдет на улицу. Молодость рвалась и горела; а зрелость размышляет у догорающих очагов».

— ..хотел коротко постричься и оставить только крысиный хвост… — Кэрол прокашлялась. — Лаура, вернись на землю! Очнись, Лаура!

Она моргнула. Хиппи исчезла. Рыбный ресторан снова стал тихой заводью.

— Ох, извини. О чем ты говорила?

— Макс, младший сын Ники Сатклифф. Восемь лет, и он хочет коротко постричь волосы, чтобы сзади был крысиный хвостик. И ему нравится вся эта музыкальная чушь в стиле рэп. Ники не позволяет ему это слушать. Ты представить себе не можешь, какие же грязные слова в наши дни звучат с пластинок!. А тебе стоит об этом подумать, Лаура. Что ты будешь делать, если твой малыш захочет так постричься или шляться с бритой головой, распевая непристойные песни?

— Я думаю, — ответила она, — что об этом я буду думать позже.

Им подали салат и дары моря. Лаура слушала, как Кэрол рассказывает, что напечатано о политике в журнале «Конститьюшн» Атланты в отделе светской хроники.