Мое!   ::   Маккаммон Роберт

Мэри продолжала стоять с полуоткрытым ртом, глядя на куклу серыми стеклянными глазами. И этот, этот тоже ушел. Этот готов для рая. Он был таким хорошим мальчиком. Она всегда считала его лучшим из всех. Она вытерла глаза водой рукой и выключила горелку. Кусочки пластмассы вспыхнули и затрещали, туман голубого дыма застилал воздух, словно дыхание призраков.

Она убрала куклу в шкаф в коридоре. В задней части шкафа стоял картонный ящик, и в этом ящике были мертвые дети — расписки в ее ярости. У некоторых кукол были сожжены лица, как у Роби. Другие были обезглавлены или разорваны на части. Были раздавленные колесами, были распоротые ножом или бритвой. Все они были маленькими мальчиками, и всех их она так любила.

Она сняла с Роби спальную пижаму с желтыми утками, держа его двумя пальцами, как нечистый предмет, и бросила в этот ящик смерти, запихнула ящик обратно в глубь шкафа и закрыла дверь. Затем убрала деревянный ящик, служивший колыбелькой, и осталась одна.

По шоссе проехал восемнадцатиколесный трейлер, и стены задрожали. Мэри медленной походкой лунатика прошла в спальню. Еще одна смерть у нее на душе. Их было так много, так много… Почему они ее не слушаются? Почему они всегда сопротивляются ее воле? Это не правильно, что она их кормит, одевает и любит, а они под конец умирают, ненавидя ее.

Она хотела быть любимой. Больше всего на свете. Разве она хочет слишком многого?

Мэри долго стояла у окна, глядя на шоссе. Деревья были голые.