JК
Крокодил на песке :: Питерc Элизабет
Страница: 130 из 315Эвелина, чувствуя себя не готовой к подобным физическим упражнениям, осталась в лагере, а Майкл с Абдуллой вызвались ее охранять.
Эмерсон, не выказавший особой радости, когда я сообщила о своем желании составить компанию братьям, всю дорогу что-то недовольно бубнил. Думаю, его выводило из себя, что я бодрой рысью возглавляю процессию, тогда как он бредет в хвосте. Разумеется, не будь Эмерсон истерзан болезнью, вряд ли позволил бы мне такую дерзость. Уолтер шел вторым. Время от времени я останавливалась и с тревогой поглядывала, как Эмерсон с трудом ковыляет по вязкому песку.
В деревне стояла тягостная тишина. Со всей очевидностью, желанными гостями мы здесь не были. Старейшина обитал в самой приличной с виду хижине. Эмерсон без лишних раздумий забарабанил в хлипкую тростниковую дверь, и хозяева волей-неволей вынуждены были отозваться. Дверь чуть приоткрылась, и в образовавшуюся щель высунулся заостренный нос.
Эмерсон осторожно толкнул дверь, подхватил старца и бережно поставил его на ноги. Мы гуськом проникли в дом.
И мне тотчас захотелось выскочить на улицу. Вонь в хижине стояла неописуемая. Маленькая темная комнатка была битком набита курами, козами и людьми. Нас не пригласили сесть, хотя, признаюсь, я не обнаружила сколько-нибудь привлекательного местечка. Длиннющая парадная тахта, стоявшая у стены, явно служила насестом для кур и выглядела самым подозрительным предметом меблировки.
Эмерсон скрестил на груди руки и вступил в длительную дискуссию на арабском. Не понимая ни слова, я все же с легкостью следила за беседой.
Эмерсон, не выказавший особой радости, когда я сообщила о своем желании составить компанию братьям, всю дорогу что-то недовольно бубнил. Думаю, его выводило из себя, что я бодрой рысью возглавляю процессию, тогда как он бредет в хвосте. Разумеется, не будь Эмерсон истерзан болезнью, вряд ли позволил бы мне такую дерзость. Уолтер шел вторым. Время от времени я останавливалась и с тревогой поглядывала, как Эмерсон с трудом ковыляет по вязкому песку.
В деревне стояла тягостная тишина. Со всей очевидностью, желанными гостями мы здесь не были. Старейшина обитал в самой приличной с виду хижине. Эмерсон без лишних раздумий забарабанил в хлипкую тростниковую дверь, и хозяева волей-неволей вынуждены были отозваться. Дверь чуть приоткрылась, и в образовавшуюся щель высунулся заостренный нос.
Эмерсон осторожно толкнул дверь, подхватил старца и бережно поставил его на ноги. Мы гуськом проникли в дом.
И мне тотчас захотелось выскочить на улицу. Вонь в хижине стояла неописуемая. Маленькая темная комнатка была битком набита курами, козами и людьми. Нас не пригласили сесть, хотя, признаюсь, я не обнаружила сколько-нибудь привлекательного местечка. Длиннющая парадная тахта, стоявшая у стены, явно служила насестом для кур и выглядела самым подозрительным предметом меблировки.
Эмерсон скрестил на груди руки и вступил в длительную дискуссию на арабском. Не понимая ни слова, я все же с легкостью следила за беседой.