На будущий год в Москве   ::   Рыбаков Вячеслав

Как так получалось, что, о чем бы ни начали они беседовать, всегда уже после третьей-четвертой заносило их непременно в трясину русско-украинских отношений, — то была загадка.

Конечно, не о работе же говорить.

Тем более что говорить о ней нельзя. Верно, и Сане нельзя.

И не о бабах же…

Тем более — что мог после сегодняшнего о них сказать Гнат? Одни матюки…

— Для вас, для русских, негр — это негр, грузин — это грузин, даже татарин какой-нибудь — это именно татарин. А вот украинец для русских — это всего лишь тот же русский, только с какой-то нелепой придурью. Русский, который не хочет быть русским, а вздумал именоваться как-то иначе! Потому вы с нашей независимостью и не можете смириться до сих пор!

— Да какая придурь! — крякая после очередной заглоченной толики «Царевича», возмущался Саня. — Будь ты хоть сто раз нерусский и независимый, ради бога — только врагом не будь!

— А у вас спокон веку: кто перед вами не стелется — тот уже и враг, — гнул свою линию Гнат. — Так что вам теперь все враги…

Спорщик менее опытный начал бы отмазываться: да я не враг, да при чем тут враг… И безнадежно проиграл бы — потому что позволил бы разговору пойти о том, что правильно и что неправильно делает Украина; а поскольку она, по мнению самого же Гната, после единственно правильного своего действия, то есть выхода из Союза, делала неправильно решительно все, Саня разделал бы на этом поле Гната вчистую. Россия ж тоже делала неправильно все — и Саня это тоже вполне признавал, — поэтому говорить надо было исключительно о России.