На будущий год в Москве   ::   Рыбаков Вячеслав

— Сейчас полетим? — спросил Гнат.

Обиванкин не ответил.

Лэй локтем толкнул Лёку в бок и зашипел:

— Папа!

— А? — вскинулся Лёка, ничего не понимая со сна. — Что?

— Папа, просыпайся, он установил! И подключил!

Лёка озверело принялся тереть глаза.

Гнат смотрел в спину Обиванкину. Тот не шевелился.

— Что, — спросил Гнат, стараясь говорить как ни в чем не бывало, — энергия в батареях накапливается?

Его сердце невесть от чего принялось дубасить в грудную клетку, точно заваленный обвалом шахтер.

Лёка, вытянув шею и окаменев, смотрел на лопоухий седой затылок чародея. За шиворот и на ребра будто начали сыпать ледяную крупу, и мурашки, суетясь, сшибаясь лбами и искря, побежали по коже.

А потом — на Тау Кита…

Неужели?

Неужели есть не только жратва, болтовня, «иблис» да виноватое смирение?!

— Нет, — спокойно ответил наконец Обиванкин. — Нет, любезный Гнат… э-э… запамятовал, как вас по батюшке, простите великодушно…

А я и не сообщал этого, подумал Гнат; он помнил точно.

— Нет, — продолжил Обиванкин, не дождавшись его ответа. — Ничего не нужно накапливать, изделие чрезвычайно экономично. Я же пятнадцать лет старался. В принципе его можно ставить на любой автомобиль, не говоря уж о самолете или ракетоплане. Вы обратили внимание, насколько мой прибор компактнее, скажем, автомобильного мотора?

Гнат только сглотнул слюну.