На полдник не останется ничего   ::   Эллисон Харлан

Свежей, чистой и возвышенной была та полночь, когда мы поняли, что наша любовь вышла далеко за пределы нашего брака. Когда мы поняли - и поняли впервые, - что любим друг друга сильнее самой любви. Для вас, наверное, это звучит глупо и нелепо. Но для меня все именно так и было. Аромат той полночи был и у Флюхов.

Пожалуй, именно это дало мне силы жить дальше.

Но, кроме запаха, сразу же появилось ощущение, что мое лицо стало "тянуть".

Пока я там лежал, у меня хватило времени подумать, что все это значит. При недостаче кислорода самое уязвимое место - это мозг. Он необратимо разрушается уже после пяти минут кислородного голодания. Но благодаря Флюхам я мог бы ходить по своей планете даже без шлема если бы они, конечно, везде росли в таком изобилии.

И вот, лежа там, размышляя и набираясь сил для возвращения на корабль, я все сильнее чувствовал, что лицо мое "тянет". Словно у меня на правой щеке образовался огромный нарыв или, скажем, опухоль, втягивающая в себя кровь. Я потрогал щеку - и даже сквозь перчатку почувствовал, как она распухает. Тогда я не на шутку перепугался и сорвал пучок Флюхов - у самых оснований стеблей. Погрузив в них лицо, я опрометью бросился к капсуле.

Едва я оказался внутри, как Флюхи сжались и поникли - опали прямо у меня в кулаке. Сияющие цвета поблекли, посерели, будто вещество мозга. Я отшвырнул их-и через считанные мгновения они рассыпались в мелкую пыль.

Стащив с себя аэрокостюм и перчатки, я бросился к рециркулятору из полированной пластали - там я легко мог увидеть свое отражение.