JК
Наши звезды: звезда Полынь (журнальный вариант) :: Рыбаков Вячеслав
Страница: 257 из 291Вот это денек…
Слово за слово она рассказала, как было дело. Как крутила жгуты, как сообразила позвонить не в неотложку, а в представительство “Полудня” в столице, чтобы не затаскали потом гения по психиатрам…
– Наташка, ты героиня, - дослушав, от души сказал Фомичев. - Так соображать в таком экстриме…
– Херня, - бесшабашно отмахнулась Наташка. - Слушай дальше. Он молчал-молчал, потом все ж таки отверз уста и начал гнать полную пургу… Чтобы я не вызывала врача, чтобы я ему размотала повязки и отпустила залечь обратно. Потому как я все испортила и всех погубила. Его, мол, сына коварно впутали в кровавое преступление и теперь шантажируют Журанкова, чтобы он кому-то там рассказал главную военную тайну, а то сына засудят… А вот если он, Журанков, немедленно помрет, то и сыну ничего не грозит, и тайну никто не узнает…
У Фомичева в голове что-то напряглось, будто слова Наташки, как ключ, заводили некую пружину, а потом, коротко скрежетнув, провернулось и встало на свои места.
– Наташ, - тихо сказал Фомичев. - Таких совпадений, конечно, не бывает… Но на самом деле еще как бывает. Не сын ли Журанкова проломил башку нашему Степану?
Некоторое время в трубке было слышно лишь запаленное дыхание Наташки.
– Ты вот что, - сказал Фомичев. - Ты сейчас ложись спать… ну, накати там еще, сколько надо для релакса, и отдыхай. Завтра нам эту сову надо прояснить.
Слово за слово она рассказала, как было дело. Как крутила жгуты, как сообразила позвонить не в неотложку, а в представительство “Полудня” в столице, чтобы не затаскали потом гения по психиатрам…
– Наташка, ты героиня, - дослушав, от души сказал Фомичев. - Так соображать в таком экстриме…
– Херня, - бесшабашно отмахнулась Наташка. - Слушай дальше. Он молчал-молчал, потом все ж таки отверз уста и начал гнать полную пургу… Чтобы я не вызывала врача, чтобы я ему размотала повязки и отпустила залечь обратно. Потому как я все испортила и всех погубила. Его, мол, сына коварно впутали в кровавое преступление и теперь шантажируют Журанкова, чтобы он кому-то там рассказал главную военную тайну, а то сына засудят… А вот если он, Журанков, немедленно помрет, то и сыну ничего не грозит, и тайну никто не узнает…
У Фомичева в голове что-то напряглось, будто слова Наташки, как ключ, заводили некую пружину, а потом, коротко скрежетнув, провернулось и встало на свои места.
– Наташ, - тихо сказал Фомичев. - Таких совпадений, конечно, не бывает… Но на самом деле еще как бывает. Не сын ли Журанкова проломил башку нашему Степану?
Некоторое время в трубке было слышно лишь запаленное дыхание Наташки.
– Ты вот что, - сказал Фомичев. - Ты сейчас ложись спать… ну, накати там еще, сколько надо для релакса, и отдыхай. Завтра нам эту сову надо прояснить.