JК
Квест. Коды к роману. :: Акунин Борис
Страница: 42 из 45Перед каждым следующим залпом Самсон Данилович ложился на землю и даже успевал подстелить полотенце, чтоб не слишком марать панталоны (манжеты и рукава у него были безнадёжно запачканы кровью).
Так продолжалось довольно долго, но, увлечённый обработкой ран, Фондорин нисколько не скучал.
Вдруг капитан крикнул:
– Ребята, держись! Русский багинет французского длиннее!
Неприятель пошёл в штыковую.
Профессору работать стало труднее. Уже через минуту вокруг него началась беспорядочная суматоха, в которой русские перемешались с французами. Люди с выпученными глазами, хрипя и вопя, кололи и рубили друг дружку, катались по земле, неслись напролом не разбирая дороги. С травматической точки зрения рукопашный бой показался Самсону ещё менее опасным, чем залповая стрельба. Замахи сражающихся были медленны, удары нисколько не грозны. Но попробуйте-ка аккуратно зашить рану или вправить кость, если раненый дёргается и стонет, а откуда-нибудь сбоку ещё и наползает болван, слепо тычущий перед собою колющим орудием!
Справедливости ради следует сказать, что злонамеренно на лекаря, занимающегося своим милосердным делом, никто не нападал. Когда Фондорин бродил среди схватки в поисках очередного мученика – неважно, русского или француза, – на него несколько раз наскакивали чужие и свои. Очумело таращились на статского, восклицали: «Ты кто?». Самсон Данилович правдиво отвечал: «Я человек» или «Je suis un homme» [12] – и его оставляли в покое.
Медику, который желает хорошо выполнять свою кровавую работу, необходимо сохранять полное хладнокровие, если не сказать бесчувствие.
Так продолжалось довольно долго, но, увлечённый обработкой ран, Фондорин нисколько не скучал.
Вдруг капитан крикнул:
– Ребята, держись! Русский багинет французского длиннее!
Неприятель пошёл в штыковую.
Профессору работать стало труднее. Уже через минуту вокруг него началась беспорядочная суматоха, в которой русские перемешались с французами. Люди с выпученными глазами, хрипя и вопя, кололи и рубили друг дружку, катались по земле, неслись напролом не разбирая дороги. С травматической точки зрения рукопашный бой показался Самсону ещё менее опасным, чем залповая стрельба. Замахи сражающихся были медленны, удары нисколько не грозны. Но попробуйте-ка аккуратно зашить рану или вправить кость, если раненый дёргается и стонет, а откуда-нибудь сбоку ещё и наползает болван, слепо тычущий перед собою колющим орудием!
Справедливости ради следует сказать, что злонамеренно на лекаря, занимающегося своим милосердным делом, никто не нападал. Когда Фондорин бродил среди схватки в поисках очередного мученика – неважно, русского или француза, – на него несколько раз наскакивали чужие и свои. Очумело таращились на статского, восклицали: «Ты кто?». Самсон Данилович правдиво отвечал: «Я человек» или «Je suis un homme» [12] – и его оставляли в покое.
Медику, который желает хорошо выполнять свою кровавую работу, необходимо сохранять полное хладнокровие, если не сказать бесчувствие.