Ночь Седьмой тьмы   ::   Истерман Дэниел

Должно быть,он сначала записал на этой что-то другое, а уже потом – «Бетти Блю».

Звука не было, только чуть слышное шипение ленты. Качество записи было плохим, освещение – никудышным. Огромные тени резко контрастировали с пятнами яркого света, жесткими и четко прорисованными, как будто кто-то упражнялся к экспрессионизме. По крошечному экрану словно при замедленном воспроизведении двигались темные фигуры, похожие на черепах, плавающих в зеленом море, или на тяжелых, неповоротливых рыб в мутной, стоялой воде за стеклом аквариума, не замечающих глаза ручной видеокамеры. Звук не появлялся. Изображение подрагивало, тьма в обрамлении света, свет в обрамлении тьмы, гротескные фигуры двигались, замирали в нерешительности, неподвижные, как камни.

Анжелина смотрела, завороженная. Ее глаза не могли оторваться от экрана. В длинном ряду, вытянувшемся полукругом, мужчины и женщины сидели с прямыми спинами в высоких креслах. Ей казалось, что они смотрят на нее из глубины серых теней. Свет ложился на их лица, дрожал, снова растворялся, но они не шевелились. Как статуи, они сидели совершенно неподвижно; лица их были лишены всякого выражения, цвет и оживление словно вытекли из них по капле. Некоторые из сидевших были черными, некоторые – белыми, однако что-то в этих лицах выходило за грань расовых различий. Что-то, что Анжелине не нравилось.

В центр полукруга вступила одинокая фигура – мужчина, обнаженный до пояса; его темная кожа поблескивала в неверном свете.