Ночь пяти стихий   ::   Стальнов Илья

— Может, пора убираться тебе отсюда? — спросил Иосиф, прищурившись.

— Надо бы, да дела важные держат.

— Тогда на судьбу свою счастливую надейся. Пока она тебя не подводила. Может, еще попробовать его пристукнуть?

— Теперь его врасплох не застать — ушлый, вражина. Да и смысла нет. Наверняка он еще письмо накатал и все продумал.

— Не знаю, что и посоветовать, — с деланной горечью вздохнул кабатчик.

— Да что ты, мозги твои телячьи, присоветовать можешь? Бревно дубовое, так твою растак! — На атамана вновь нахлынула ярость, и он опять двинул кулаком по столу.

Иосиф пожал плечами и решил попридержать язык. Сейчас что ни скажи — все поперек будет, а коль на атамана злость накатит — так под руку не попадайся. Рука у Романа тяжелая. А что касается ругательств и оскорблений, так они на Иосифа вообще не действовали. Пытаться унизить его и наказать таким образом — все равно, что пробовать оглушить быка плевком. Ну и что — матюками обложили да родителей нехорошим словом помянули. Как с гуся вода. Даже посмеивался он всегда над обидчиками. Слова же не розги, от них шрамов не остается. А тот, кто ругается, нервами весь исходит, кровью наливается, горло у него, бедняги, перехватывает, а сердце колотится как бешеное и боль отдается в нем. Так кому от этой ругани хуже приходится — ругающему или обругиваемому? Иосиф любил изредка еще немножко человека подзавести, чтоб тому совсем худо стало. С атаманом, правда, играть в такую игру он не отважился бы.