Оборотень в погонах   ::   Серебряков Владимир

Осина презрения? Дуб стойкости намерений? Гибкое упрямство вяза?

Павел Кузьмич оперся обоими ладонями о стол, словно пытаясь закрыть ими начертанную мной невидимую руну.

– Мэллорн.

– О-ой! – выдавил я.

Это было очень плохо. Мэллорны растут только в границах эльфийских пущ. Если мэллорн прорастает в самом сердце Москвы… то посадившие его объявляют всем, способным понять язык их безумия, что не успокоятся, пока эта земля не отойдет им. А случиться это должно, покуда не засохнет от старости посаженное дерево.

Мэллорны, правда, живут очень долго. Но меня это не успокаивало. Никодимова, как я понимал – тоже.

– И что теперь? – поинтересовался я без особой надежды.

– А что? – передразнил меня Никодимов. – Как всегда – план-перехват, посты на трассах, понты на цырлах… Я другого боюсь. Боюсь, что опять начнется. Взрыв на Манежной помнишь?

Я молча кивнул.

– Ну вот, – пожал плечами Павел Кузьмич. – Есть данные… Да что я тебе втираю – случайно одного поймали, по глупости попался, так вот – при нем два снаряженных талисмана было. В сумме, саперы говорят, килогейста на три. Еле расколдовали, со старшого, силы Томина, ты его не знаешь, семь потов сошло. Чуешь, чем пахнет? Это уже не игрушки механические, это современное чародейство.

– Помноженное, – добавил я мрачно, – на очень древнюю злобу.

– М-гм, – кивнул Никодимов. – Так ты чего явился? Не по старой же дружбе?

Я покраснел. Знакомых по прежнему месту службы мне всегда неловко было навещать, несмотря на то, что я, в сущности, послужил козлом отпущения за всю группу.