Оборотень в погонах   ::   Серебряков Владимир

Только похрюкивают тихонько, или тампятачок покажут… медный. И все, что забавно, догадываются, хотя с лица наш преподаватель ничуть свинью не напоминает. Скорее уж лошадь. Скорбную поносом.

А Осенев тоже хорош. Попрут его, как пить дать, попрут после такого завала. Тут никакая “сильная рука” не поможет. Завалить семестровый зачет – это же надо! Хавронья, конечно, стерва изрядная, все жилы из тебя вытянет, стоит слабину почуять, но оценки ставит всегда справедливо. Во всяком случае, ее еще никто не поймал на том, что она валит знающего. А незнающим – не приходи. Премонитус, известное дело, премунитус.

– К людям… – выдавил из себя Осенев. – К нелюдям…

– Правильно, Осенев, и к людям относится, и к нелюдям, – подтвердила сестра Феврония. – А точнее?

Осенев обмяк.

– Ко всем подданным относится уголовный кодекс, – объявила Хавронья, словно приколачивая Христа к кресту. – Ко всем без исключения. Свободны, Осенев. Придете на пересдачу.

Мой сокурсник уныло поплелся к двери. Почти как в песенке про негритят – “и их осталось девять…”. Нас, правда, осталось не девять, а девятнадцать, но суть от этого не менялась.

– Гармаш! – командирским голосом возгласила сестра Феврония. – Так почему уголовный кодекс относится ко всем подданным Союзной Стройки?

Мой сосед неторопливо поднялся с места.

– Потому, матушка, что подданным Стройки как раз и является тот, к кому относятся ее законы, – ответил он.