Оккупация   ::   Щупов Андрей

Не потому что я так сказал, а потому, что вы сами уже поняли, что он тоже человек. Такой же, как и вы. У господина, что топчется за моей спиной, по сию пору во рту спрятана бритва. Зулус здесь — перед вами, я тоже никуда не собираюсь бежать. А теперь поглядите друг на друга и подумайте — стоит ли нас лишать жизни? Особенно после всего, того, что мы с вами пережили?

Лепила ослепительно улыбнулся, и вновь Хан ощутил радостную дрожь под сердцем. Положительно, ради этого человека он готов был умереть. Более того, отчего-то Хан ни секунды не сомневался, что именно Лепилу следовало благодарить за их чудесное возрождение. Черт его знает, как он это сделал, но он спас их, и одно это давало ему индульгенцию…

Хан и сам подивился странному словечку, неведомо откуда возникшему у него в мозгу. Индульгенция… Да знал ли он его раньше? Нет, конечно! Как не знал и замысловатого слова «катарсис». Значит, прав был Лепила, заявивший, что с ними произошли серьезные изменения.

— Хуже нет преступление, чем убийство собственных родителей. Уже хотя бы потому, что они подарили нам жизнь. И так же кощунственно поднимать руку на того, кто однажды спас тебя и выручил. А ведь сегодня Зулус вам крепко помог. И тебе, Хан, и тебе, Чугунок, и тебе, Бес.

— Это правда, — медлительно подтвердил Чугунок. Бес тоже нехотя кивнул. Хан ограничился тем, что не стал возражать. В иных случаях молчание и впрямь граничит с согласием.