Операция прикрытия   ::   Синякин Сергей

Как там Ежов говорил? «Мы снимаем людей слоями»? Яковлев сам видел, как снимали слой первых чекистов, выполнивших поставленную перед ними задачу. Будучи умным человеком, он не мог не понимать, что пришло время снимать тот слой, частью которого был он сам. И все-таки уйти сейчас казалось ему предательством. Колебаться в правоте дела — значит косвенно уже предавать его. Какое ему было дело до другого мира, пусть там и построено светлое будущее, о котором мечталось? Это был чужой мир, поэтому и достижения его были чужими и ненужными Яковлеву. Вот заглянуть в будущее он, наверное, согласился бы сразу и без оговорок, Да и внезапная доброта вчерашнего смертника казалась Яковлеву подозрительной. С чего бы товарищу Блюмкину жалеть своего несостоявшегося палача?

Яков словно бы угадал его мысли.

— Не в жалости дело, — сказал он. — Просто тебя я знаю, а этих мужиков, что со мной пошли, — нет. Тоскливо одному в чужом мире, Наум. В этом-то мире тоскливо, а там быть одиноким… А мы с тобой разведчики, так кому же разведывать новые миры, если не нам? Идешь?

Яковлеву очень хотелось сказать собеседнику, что он ошибается. Самому Блюмкину скоро станет некуда возвращаться, потому что ушла на эту самую инопланетную базу группа квалифицированных диверсантов, которые всю войну учились убивать себе подобных, а уж в отношении непохожих у них и рука не дрогнет. Но сказать это значило предать ушедших в поиск товарищей.