JК
Опрокинутый купол :: Буянов Николай
Страница: 2 из 500Не будет больше никакого звона – сапоги прогрохотали по деревянным ступеням наверх, в звонницу (будто черные ангелы… или вороны – вестники смерти, взлетели, взмахнув полами шинелей). Послышалась короткая возня, кто-то охнул, следом грянул выстрел из революционного маузера, снабженного наградной табличкой: «Тов. Красницкому от руководства за преданность делу ВКП(б)».
– Амба звонарю, – хрипло сказал кто-то заплетающимся языком. – Окопался, гнида. Думал, не достанем…
Мелькнуло в воздухе легкое, почти невесомое тело. Упало с глухим стуком на утоптанный снег, чуть подпрыгнуло и осталось лежать, разбросав худые руки.
Очкастый в кожанке, прикативший еще вчера на черной «эмке», весело распорядился:
– Эй ты, с топором! Иди сюда, руби веревку!
– Дык как же? Толстая больно и обледенела… Нипочем не разрубить!
– А за тем херувимом вниз хочешь? С пулей в башке… А ты, малец, давай заводи свою трещотку. Будешь снимать для истории.
Тот, к кому обращались, и вправду был молод. Не старше четырнадцати, худой и маленький, совершенно терявшийся в огромном, не по размеру, поношенном полушубке. Он все время засовывал в рот пальцы, пытаясь их хоть чуточку отогреть. Рукавицы он не смел одевать – иначе можно было уронить старую трофейную кинокамеру, ящик с деревянной рукояткой, вызывающий ассоциацию с балаганной шарманкой. Завести-то можно, сердито подумал он, только все равно ничего не выйдет при таком освещении. Ночь все-таки… Но вслух перечить побоялся.
«Маузер» (без желтой кобуры – не те годы, но от этого не менее впечатляющий) убедит кого хочешь.
– Амба звонарю, – хрипло сказал кто-то заплетающимся языком. – Окопался, гнида. Думал, не достанем…
Мелькнуло в воздухе легкое, почти невесомое тело. Упало с глухим стуком на утоптанный снег, чуть подпрыгнуло и осталось лежать, разбросав худые руки.
Очкастый в кожанке, прикативший еще вчера на черной «эмке», весело распорядился:
– Эй ты, с топором! Иди сюда, руби веревку!
– Дык как же? Толстая больно и обледенела… Нипочем не разрубить!
– А за тем херувимом вниз хочешь? С пулей в башке… А ты, малец, давай заводи свою трещотку. Будешь снимать для истории.
Тот, к кому обращались, и вправду был молод. Не старше четырнадцати, худой и маленький, совершенно терявшийся в огромном, не по размеру, поношенном полушубке. Он все время засовывал в рот пальцы, пытаясь их хоть чуточку отогреть. Рукавицы он не смел одевать – иначе можно было уронить старую трофейную кинокамеру, ящик с деревянной рукояткой, вызывающий ассоциацию с балаганной шарманкой. Завести-то можно, сердито подумал он, только все равно ничего не выйдет при таком освещении. Ночь все-таки… Но вслух перечить побоялся.
«Маузер» (без желтой кобуры – не те годы, но от этого не менее впечатляющий) убедит кого хочешь.