JК
Опрокинутый купол :: Буянов Николай
Страница: 4 из 500Тут же он возник над перилами, в просторном окне на верхотуре, проорал что-то непонятное, уперся рукавицами… Еще несколько подручных нехотя присоединились к нему, ухнули в такт, точно волжскиебурлаки, поднатужились…
Колокол летел долго. Ударился о землю так, что поляна под ногами содрогнулась. И лег набок, точно мертвый кит, вынесенный на берег прибоем. Секретарь с верными сподвижниками замерли, стряхивая оцепенение, потом дружно бросились к черному исполину, обступили, крича что-то победное и размахивая руками.
Длинное приземистое строение – кельи для монахов – в десять рук обкладывали хворостом и поливали керосином. Сами монахи, выведенные во двор, заголосили и рванулись назад, в двери (сгореть, что ли решили вместе с монастырем?), но их грубо оттеснили прикладами и сбили в кучу.
– Вот отродье, – сверкнув очками, хмыкнул Красницкий.
– Правда, товарищ уполномоченный, – поддакнул Паша Дымок. – Им новую жизнь на блюдечке подносят, а они упираются. Несознательный народ…
–Думаешь?
Красницкий посмотрел с изрядной долей сомнения и вмиг стал серьезным.
– Ты в Гражданскую воевал?
– В Гражданскую я совсем мальцом был.
– Это плохо. Видишь ли, есть несознательные. Заблудшие. Для них да для таких, как твой Севка, мы и воюем… Им новую жизнь строить после нас. А есть – враги. Эти лютые, им в голову вбили… Ну, неважно. Они в светлое будущее не пойдут. А пойдут – так только для того, чтобы стрелять в нас из-за угла.
Помолчал и резко добавил:
– С такими разговор должен быть коротким. Сева – парнишка с кинокамерой почувствовал холодный пот на спине.
Колокол летел долго. Ударился о землю так, что поляна под ногами содрогнулась. И лег набок, точно мертвый кит, вынесенный на берег прибоем. Секретарь с верными сподвижниками замерли, стряхивая оцепенение, потом дружно бросились к черному исполину, обступили, крича что-то победное и размахивая руками.
Длинное приземистое строение – кельи для монахов – в десять рук обкладывали хворостом и поливали керосином. Сами монахи, выведенные во двор, заголосили и рванулись назад, в двери (сгореть, что ли решили вместе с монастырем?), но их грубо оттеснили прикладами и сбили в кучу.
– Вот отродье, – сверкнув очками, хмыкнул Красницкий.
– Правда, товарищ уполномоченный, – поддакнул Паша Дымок. – Им новую жизнь на блюдечке подносят, а они упираются. Несознательный народ…
–Думаешь?
Красницкий посмотрел с изрядной долей сомнения и вмиг стал серьезным.
– Ты в Гражданскую воевал?
– В Гражданскую я совсем мальцом был.
– Это плохо. Видишь ли, есть несознательные. Заблудшие. Для них да для таких, как твой Севка, мы и воюем… Им новую жизнь строить после нас. А есть – враги. Эти лютые, им в голову вбили… Ну, неважно. Они в светлое будущее не пойдут. А пойдут – так только для того, чтобы стрелять в нас из-за угла.
Помолчал и резко добавил:
– С такими разговор должен быть коротким. Сева – парнишка с кинокамерой почувствовал холодный пот на спине.