Личный досмотр   ::   Воронин Андрей

Он не раз смотрел в лицо смерти, но сами эти слова — «смотреть смерти в лицо» — до сегодняшнего дня были для него пустымзвуком, более или менее красивым оборотом речи. «Какой дурак придумал, что лицо смерти — это череп? — бессвязно подумал он, ощущая на своих щеках жар близкого пламени и ледяные капли дождя. — У смерти злое усатое лицо с оскаленными зубами и сощуренными от ярости и жара глазами, — вот это самое лицо и есть лицо смерти, и даже не оно, а зависший в сером небе огромный костистый кулак... Убьет, — подумал Мурашов, глядя на этот кулак и чувствуя, что не может отвести от него глаз. — Развалит черепушку надвое, как старый глобус, и даже руку не отшибет... Прибьет, как шелудивого пса, и сделать уже ничего нельзя — ровным счетом ничего...»

И еще одно понял Быстрый Стас в эти последние мгновения: что он хочет жить. Просто жить, без затей И великих планов, нищим, больным, искалеченным, без глаз, без ушей, кастрированным, безногим, в тюрьме, в зоне, в Антарктиде, в Сахаре, на дне морском или в жерле вулкана, — просто жить. Вдруг открылось, какая это, оказывается, величайшая на свете ценность — человеческая жизнь, и он был до глубины души поражен этим открытием. «Да хрен с ней, с человеческой, — закрывая глаза, подумал он, — моя жизнь — вот все, что имеет хоть какое-то значение для меня. Как это мой дед говорил? Хорошая мысля приходит опосля? Прав был старикан, ох как прав!» Мурашов приготовился умереть, но на всякий случай вознес к небу молчаливую и короткую, продолжительностью в сотую долю секунды, молитву, прося о пощаде, и небо, к его великому удивлению, решило внять.

.