JК
Особый отдел и тринадцатый опыт :: Брайдер Юрий
Страница: 10 из 90 — Я только перевожу ангельскую речь, которой владеют новорождённые дети, на общедоступный язык.
— Как же вы сами до сих пор ангельскую речь не забыли? — с самым наивным видом поинтересовался Цимбаларь.
— Это праздный вопрос, не имеющий никакого касательства к делу, которое привело вас сюда, — сухо ответил Кульяно.
— Я просто из любопытства, поскольку прежде увлекался лингвистикой. К тому же, если вы заметили, наш визит оплачен по двойному тарифу.
— Сейчас многие так делают. — В голосе Кульяно послышалось лёгкое раздражение. — А что касается лингвистики, можете быть спокойны. Ангельский язык не поддаётся анализу и расшифровке, точно так же, как существование ангелов недоступно объяснению с позиций здравого смысла… Почему ребёнок молчит?
— Спит, — незаметно подмигнув напарнику, ответила Людочка. — Умаялся… Сейчас разбужу.
Едва она откинула уголок конверта и дунула в красное детское личико, как раздался богатырский рёв, достойный души Ахилла или Ильи Муромца. Цимбаларь с довольным видом убрал руку из кармана.
Кульяно прикрыл глаза, подпёр голову кулаком и стал с неподдельным вниманием вслушиваться в детский плач, словно бы это действительно была исповедь исстрадавшейся души, только что вышвырнутой из родного тела.
— Как же вы сами до сих пор ангельскую речь не забыли? — с самым наивным видом поинтересовался Цимбаларь.
— Это праздный вопрос, не имеющий никакого касательства к делу, которое привело вас сюда, — сухо ответил Кульяно.
— Я просто из любопытства, поскольку прежде увлекался лингвистикой. К тому же, если вы заметили, наш визит оплачен по двойному тарифу.
— Сейчас многие так делают. — В голосе Кульяно послышалось лёгкое раздражение. — А что касается лингвистики, можете быть спокойны. Ангельский язык не поддаётся анализу и расшифровке, точно так же, как существование ангелов недоступно объяснению с позиций здравого смысла… Почему ребёнок молчит?
— Спит, — незаметно подмигнув напарнику, ответила Людочка. — Умаялся… Сейчас разбужу.
Едва она откинула уголок конверта и дунула в красное детское личико, как раздался богатырский рёв, достойный души Ахилла или Ильи Муромца. Цимбаларь с довольным видом убрал руку из кармана.
Кульяно прикрыл глаза, подпёр голову кулаком и стал с неподдельным вниманием вслушиваться в детский плач, словно бы это действительно была исповедь исстрадавшейся души, только что вышвырнутой из родного тела.