Особый отдел и тринадцатый опыт   ::   Брайдер Юрий

Принуждённо извинившись, мужчина надел тёмные очки и углубился в чтение газеты. Его жена и тёща, сидевшие тут же, продолжали оживленно точить лясы. Ребёнок, которого они, словно баскетбольный мяч, то и дело перебрасывали друг другу, орал громче всех.

Очередь продвигалась крайне медленно, и родители от нечего делать судачили между собой.

— Моему вчера месяц исполнился. Не поздно будет? — осведомилась мамаша, сама недавно игравшая в куклы.

— Даже и не знаю, что сказать… Поздновато, конечно, — ответила ей соседка, судя по следам пластических операций на лице, весьма умудрённая жизненным опытом. — Самый лучший срок — первые три дня. Тут уж вся правда вскроется, без утайки.

— Меня только на седьмые сутки выписали, — пожаловалась юница. — Роды оказались тяжёлыми.

— Евгений Леонидович, если надо, и по вызовам ездит, — сообщила дама бальзаковского возраста. — Правда, пускают его не во все родильные дома. Считают шарлатаном.

— Ну конечно! — Мужчина в тёмных очках оторвался от газеты. — В свое время власть имущие ретрограды даже Иисуса Христа объявили шарлатаном. За что потом и поплатились. Так ведь то были иудеи, разумные и порядочные люди! Что уж тут про наших беспределыциков говорить.

— А чья душа вселяется в новорождённого? — поинтересовался кто-то из самого конца очереди.