Любовь и бессмертие Зорге   ::   Бенюх Олесь

Можно лишь предположить, что с ними будет, когда они узнают о намерении Токио заключить пакт с Москвой.

Зорге: А Коноэ высказал свое отношение к такому шагу?

Одзаки: Он, как всегда, очень внимательно все выслушал. И сказал: "А почему бы нет? Предложение достойное".

Затемнение. Затем на сцене ресторан токийской богемы. Стены расписаны шаржами, посетители - художники, писатели, журналисты, актеры, поэты. Смех, гомон. За боковым столиком Зорге и Етоку Мияги. Пьют саке, едят суши. Мияги покащливает, на впалых щеках - чахоточный румянец.

Мияги: Что поделать, вместо создания нового искусства ляпаю портреты генеральш и генералов. Любуюсь сразу и луной, и снегом, и цветами.

Зорге: Да, горькая шутка. Ты талантливый художник...

Мияги: Я не жалуюсь. Доволен тем, что моя подпольная работа в Америке, опыт, который я там получил, помогают мне сейчас в нашем деле. Убежден ничего не может быть важнее, чем не допустить войну между Японией и СССР. Ради этого стоит рисковать жизнью.

Зорге: Мы ещё поживем, дорогой Етоку, на благо всех простых людей на земле... Как у тебя идут дела с Тагути, Угэндой, другими промышленниками Хоккайдо?

Мияги: Портреты их - тоже моя забота. Вот данные, полученные на прошлой неделе. (Передает Зорге увесистый пакет, оглядываясь, говорит громко). Это акварель, пейзажи, натюрморты, эскизы. Если вы их одобрите, я быстро сделаю оригиналы.

Зорге: Ответ дам через неделю.

Мияги (понизив голос): Здесь последние данные о капиталовложениях в военную промышленность.