Павана   ::   Робертс Кит

Женщина принесла было еду, но Джон не подпустил ее к мужу — мелькающий молот мог запросто размозжить ей голову. К первым сумеркам куча камней достигла высоты в шесть футов и загородила слепого от Джона. Монах передвинулся с того места, где колени уже выдавили ямки в твердой почве, на новое, чтобы видеть его. Короткий день погас, однако человеку с молотом свет был не нужен. Молот размеренно звенел — и в конце концов Джон разгадал цель этого человека. Простеревшись на земле, он стал молиться горячее прежнего. Несколько часов спустя, невзирая на ледяной ветер, он заснул. Проснулся почти совсем закоченевший. Перед ним во мраке мерно бил молот. Женщина вернулась поутру и принесла под своей теплой накидкой ребенка. Кто-то из соседей принес пищу, но она отказалась взять. Тело Джона сводила судорога, руки и ноги посинели от холода. Днем ветер усилился, его вой на пустоши превратился в рев.

Странные эти дорсетские крестьяне, темные души. Приходили по одному и группками, усаживались на корточки, глядели — и хоть бы один попробовал остановить работающего. Впрочем, что толку, он бы снова взялся за свое — с той же неотвратимостью, с какой этот ветрище раз за разом возвращается с пустошей. Молот не уни-мался с рассвета до заката; к ветру добавился дождь, ряса у Джона на спине промокла насквозь. Но он не обращал внимания ни на холод, ни на боли в животе и бедрах, ни на шум в ушах.