Первый год Республики   ::   Вершинин Лев

Не станет Шутова, толпа стадом обернется, лишенным пастуха;такое бери и гони… вот только пока еще есть Михей, напротив стоит…

— Га! — хрипло гаркнул заросший пегой щетиною служивый.

Едва не рассмеялся дикарскому сигналу, однако поймал момент и пошел вперед, успев коротко оглядеть — напоследок? — серое, с налетом голубизны, почти уж апрельское небо.

Первый шаг дался трудно — слишком увязли ноги. На третьем приноровился. Видел: Михею еще несподручней, излишне грузен. Широкое лицо черно от дикого волоса, на лбу испарина, сальные космы растрепались (кивер сбросил!), скулы затвердели в злобе… вот и этот секрет картельный неведом изменнику; не умеет собрать себя в комок, слава Тебе Господи… «убью, убью!..» оскалился Шутов… вот, вот — сейчас выстрелит!..

Михей на ходу, даже и не вытянув до конца сапог из грязи, закрыл правый глаз, сощурился, равняя в прорези скачущую мушку, и судорожно, словно из ружья паля, нажал на спуск. Ствол подпрыгнул, выплюнул серо-желтое; чуть слева от виска, но все же в сторонке скрежещуще взвизгнуло; обдало левую щеку теплой волной…

Солдаты, столпившись у обочин, оторопело глядели на полковника, спокойно приближающегося к Шутову, каменной бабой застывшему там, откуда пальнул.

— О-охх! — негромко донеслось справа.

Полковник не спешил. Отмерил шаг. Второй. Третий.

Пистолет пошел от плеча вниз — медленно, медленно…

«Убью… Рота нужна фронту…»

Хлесткий треск — и короткий гул вслед. Пороховой дымок поплыл над пистолетом.