Пещера на склоне горы   ::   Силецкий Александр

В том-то и дело!

Или закон таков в природе, что все разумное, идя к вершинам, должно пройти и через ненависть к себе подобным,и через убийство, и - через страх?

И вновь Чингиз сказал себе: абсурд!

Дурной пример заразителен - да. Но если этого примера вовсе нет?

А есть только добрая воля, благодарная, способная любить, любимая, в конце концов, которая немало знает, понимает и пробует от глупостей хоть горсточку разумных уберечь?! Тогда - что?

Это в его силах. Он готов.

Пусть не мудрец он, пусть не ясновидец, однако ж помощь оказать он сможет. Посильную.

Никто ведь и не требует иного!

Конечно, племени здесь оставаться ни к чему. Они уйдут дальше, в горы, - места всюду хватит, много еще места на земле... И вечерами, возле очага... Он племени и детям передаст все свои знания, свое умение и, главное, завет: любить, не убивать впустую.

Ему казалось, что он сейчас могуч, как вся Вселенная... А впрочем, он был ее законным сыном, подобно остальным, и почему теперь не смел обращаться от имени зачавшей его бесконечности?!

Кто-то подошел к нему и с робкой ласковостью тронул за плечо. Это была Рева.

Чингиз улыбнулся ей в ответ и нежно, как бывало, провел ладонью по ее спине.

Братья?

Он не знал, что с ними сталось. Может быть, и впрямь погибли, а может, лишь, окаменев, уснули... Застыли до поры до времени, а там...

Когда?

Ни с чем похожим ему сталкиваться не доводилось.

В одном он только был уверен: какой-то непостижимой, но реальной силой племя обладает.