JК
Пять президентов :: Багряк Павел
Страница: 181 из 478 — Если бы вчера после молитвы вы не выпили целую бутылку рома, — продолжал Джекобс, — и не раскладывали бы до часу ночи пасьянс, тогда бы мне показалось это странным.
Президент изменился в лице и вновь перекрестился:
— Побойся Бога, Джи, что ты говоришь!
— Если я буду бояться Бога, — сказал Джекобс, — он подумает, что меня уже нет в живых.
Президент побледнел и вдруг встал на колени.
— Господи, — воскликнул он, — прости мою грешную душу! Клянусь тебе, что отныне и навсегда мои руки не прикоснутся к картам и душа моя освободится от этого порока! А губы мои забудут то мгновение, когда последний раз они окропились вредным алкогольным ядом…
— Кен, так вы все же будете произносить речь против алкоголиков? — сказал Джекобс. — Тогда пора торопиться, там назначено на десять утра, а речь ваша, как мне кажется, уже отрепетирована.
Президент ничего не ответил, поднялся с коленей и прошел вдоль всего кабинета, внимательно разглядывая портреты своих предшественников и беззвучно шевеля губами. Вероятно, он каждому из них произносил свой приговор, восхваляя при этом свою собственную воздержанность от мирских страстей.
Всю эту десятиминутную процедуру, пока президент сводил личные счеты с портретами своих предшественников, старый Джекобс, не шелохнувшись, привычно стоял в дверях, чуть-чуть полуприкрыв глаза.
Президент изменился в лице и вновь перекрестился:
— Побойся Бога, Джи, что ты говоришь!
— Если я буду бояться Бога, — сказал Джекобс, — он подумает, что меня уже нет в живых.
Президент побледнел и вдруг встал на колени.
— Господи, — воскликнул он, — прости мою грешную душу! Клянусь тебе, что отныне и навсегда мои руки не прикоснутся к картам и душа моя освободится от этого порока! А губы мои забудут то мгновение, когда последний раз они окропились вредным алкогольным ядом…
— Кен, так вы все же будете произносить речь против алкоголиков? — сказал Джекобс. — Тогда пора торопиться, там назначено на десять утра, а речь ваша, как мне кажется, уже отрепетирована.
Президент ничего не ответил, поднялся с коленей и прошел вдоль всего кабинета, внимательно разглядывая портреты своих предшественников и беззвучно шевеля губами. Вероятно, он каждому из них произносил свой приговор, восхваляя при этом свою собственную воздержанность от мирских страстей.
Всю эту десятиминутную процедуру, пока президент сводил личные счеты с портретами своих предшественников, старый Джекобс, не шелохнувшись, привычно стоял в дверях, чуть-чуть полуприкрыв глаза.