JК
Пятое путешествие Гулливера :: Савченко Владимир Иванович
Страница: 117 из 140А я-то считал себя заправским тикитаком, все понимающим в их жизни!
И получилось, что время упущено. Теперь я для Агаты на втором месте. На первом – Майкл, наш чудесный прозрачный Майкл, которого я до сих пор боялся взять на руки, его рев казался мне более реальным, чем он сам. По утрам я провожал их в тиквойевый Сквер Молодых Мам, где Агата и ее товарки рассматривали на просвет своих младенцев, сравнивали, успокаивали, заботились, обменивались впечатлениями, кормили и затем предавались занятию, недоступному для мамаш непрозрачных детей: смотрели, как глоточки пищи проходят по пищеводику их кровиночек, попадают в желудочек, обволакиваются секретами из железочек, следуют все дальше, дальше… и все в порядке. Мысли и чувства моей жены целиком заняты отпрыском; после родов она более не взбиралась на помост.
А далее и вовсе – пойдут хлопоты по хозяйству, кухня (с приготовлением пищи своими «линзами»)… тогда будет не до звезд.
– Как же мне быть? – спросил я тестя.
– Ну, постарайся с ней поласковей, понежнее.
– Да я и так…
– Нет, ты по другому постарайся, иначе… Знаешь что, – Имельдина осенило, – напиши-ка ей стихи. Женщины это любят.
– Стихи?!
Не было для меня предмета более отдаленного. Еще в школе учителя установили мою явную неспособность к гуманитарным наукам как к прозе, так и к поэзии. Из всей английской поэзии я помнил только застольную песенку «Наш Джонни – хороший парень». Но похоже, что иного выхода не было.
И получилось, что время упущено. Теперь я для Агаты на втором месте. На первом – Майкл, наш чудесный прозрачный Майкл, которого я до сих пор боялся взять на руки, его рев казался мне более реальным, чем он сам. По утрам я провожал их в тиквойевый Сквер Молодых Мам, где Агата и ее товарки рассматривали на просвет своих младенцев, сравнивали, успокаивали, заботились, обменивались впечатлениями, кормили и затем предавались занятию, недоступному для мамаш непрозрачных детей: смотрели, как глоточки пищи проходят по пищеводику их кровиночек, попадают в желудочек, обволакиваются секретами из железочек, следуют все дальше, дальше… и все в порядке. Мысли и чувства моей жены целиком заняты отпрыском; после родов она более не взбиралась на помост.
А далее и вовсе – пойдут хлопоты по хозяйству, кухня (с приготовлением пищи своими «линзами»)… тогда будет не до звезд.
– Как же мне быть? – спросил я тестя.
– Ну, постарайся с ней поласковей, понежнее.
– Да я и так…
– Нет, ты по другому постарайся, иначе… Знаешь что, – Имельдина осенило, – напиши-ка ей стихи. Женщины это любят.
– Стихи?!
Не было для меня предмета более отдаленного. Еще в школе учителя установили мою явную неспособность к гуманитарным наукам как к прозе, так и к поэзии. Из всей английской поэзии я помнил только застольную песенку «Наш Джонни – хороший парень». Но похоже, что иного выхода не было.