Пленники вечности   ::   Морозов Дмитрий

Дрель перестала рыдать, встала на четвереньки и шумно напилась из какой-то лужи, побрезговав идти к изгаженной войной реке. Затем встала, вытерев лицо краем плаща, и почти спокойным голосом сказала:

– Отставить нытье, ангмарец! Они шли воевать, шли добровольно, и пали. Как настоящие воины. А скольких спасли? Об этом ты подумал?

– Спасли ли? Может – за поворотом дороги мы найдем и остальных?

– Вот и сходи на тот берег, сам посмотри. А я пока могилки вырою.

Назгул мрачно поискал глазами, подобрал небольшой рыцарский щит и принялся зло рыть яму. Дрель ковырялась рядом, орудуя обломком меча, но быстро выбилась из сил и снова разрыдалась.

Спустя какое-то время она хлюпнула носом и, подняв лицо к небу, произнесла:

– И какие же вы, мужики, все-таки козлы!

– Это ты к чему? На феминизм пробило?

– Зачем все это? Скакать, рубить, кромсать? Неужели нет других способов самовыражения?

Назгул ничего не ответил, подкатывая к могилам каменкжу.

– Камней маловато, – сказал он, присев отдохнуть. – Слабо верится, что зверье до них не доберется.

– Может, ливонской мертвечиной подавится, – пробормотала Дрель.

– Совсем ты озверела, подруга, – покачал головой ангмарец. – А мужиков в зверствах обвиняешь.

Было бы время и силы – я бы и немцев земле предал. Негоже крысам да волкам оставлять.

– А ты видел, что они с казаком сделали? Ухо видел отрезанное? Я его помню, Егоркой звали, веселый такой был, на привалах песни горланил и все ко мне домогался.