Пленники вечности   ::   Морозов Дмитрий

– Но это же неразумно! Вас всего горстка против всего Ордена! – воскликнул герольд, пропустив мимо ушей, или не поняв гневных слов воеводы. Говорил он на той пестрой смеси немецкого, польского и литовского, на котором испокон века говорила Прибалтика. Воевода, немало лет проведший в Галиции и на Волыни, прекрасно понимал это наречие.

– А добились ли вы сдачи от рингенского гарнизона? Или им вы предложили еще более волчью сделку? Молчишь! Я-то знаю, как крут во гневе был покойный воевода Русин, небось до сих пор от ударов его воинов у магистра дрожит собачий хвост, а из глотки льется песий скулеж. Ступай уже, хватит слова говорить, пусть сталь запоет.

Герольд повернул коня.

Кестлер мрачно выслушал его более чем сокращенный пересказ слов Репнина.

– От этих заносчивых дикарей иного и не дождешься. – сказал он, нахлобучивая шлем. – Ну что же, господа, кроткая Мария Тевтонская не сможет нас упрекнуть в день Страшного Суда в опрометчивости и кровожадности. Надменный враг католического мира не внял голосу рассудка, так пусть услышит он голос гнева его верных слуг!

Сотни и сотни глоток затянули под шлемами заунывный латинский гимн, и бронированные кони, медленно набирая разбег, двинулись к отряду Русина со всех сторон.

– А магистр-то глуп, как сивый мерин, – заметил Репнин. – Не дождался ни арбалетчиков, ни пехоты. Думает железяками нас спужать? Свинец стали не боится.

– Думается, батюшка, – возразил сотник, – больше свинца боится он за крепость. Не ровен час, поворотимся мы, и запремся в Рингене.