Пленники вечности   ::   Морозов Дмитрий

– Немного же их вернулось, – с грустью заметил Репнин.

– Зато пищали уже изготовлены, – эхом откликнулся сотник.

– Будь проклято сатанинское отродье, – прорычал Кестлер, с трудом справляясь со своим перепуганным конем, – которое изобрело порох, оружие трусов! Благородное сражение превратилось неизвестно во что! Где времена святой райской простоты, когда дело решала смелость и крепость мечей!

И словно услышав его сквозь гул, ответил воевода Репнин, думая, что обращается сам к себе:

– Данила Галицкий и князь Александр Невский бивали псов тевтонских мечами, неужто мы не побьем их огненным боем да саблями?

– Дюже много их, батюшка, – заметил глава казаков. – Повылазили из щелей, ровно крысы. И как проглядели такое на Москве?

– А ты знай руби, а не рассуждай, – побагровел Репнин. – На Москве виднее, куда полки слать. Может, идут они на сам Феллин или, вообще, к Варшаве!

Казак криво усмехнулся.

– До смерти два шага, батюшка, не криви душой, не по-божески это. Измена завелась в царских палатах, а вернее – в княжьих хоромах, про то все в войске говорят. Не желают бояре победы над немцем, вот и бьемся мы малой силой против тьмы вражьей.

– Наше дело не князей лаять, – отрезал Репнин, – а за Русь сражаться.

– Хороший ты атаман, боярин Репнин, – заметил казак. – У нас на Дону таких веками помнят, да только к силе да к сердцу надобно еще и голову иметь. Измену за версту чую. Черную, подсердечную змею пригрел государь на груди.