Поиск предназначения или Двадцать седьмая теорема этики   ::   Стругацкий Борис

И вдруг произносил с подвыванием:

Ты сидишь у камина, и отблески красного света

Мерно пляшут вокруг, повторяяузоры портьер,

И, рыдая над рифмой, читаешь ты мраку сонеты,

И задумчиво смотрит на тебя твой седой фокстерьер...

На козетке луи мирно дремлет мартышка из Само,

И картины Ватто застилает клубящийся мрак,

Ты сидишь у камина, закутавшись в шаль "димуамо",

На коленях твоих шевелится страницами Стак...

"Кто такой Стак?" - осведомлялся Станислав, стараясь преодолеть впечатление. "Какая тебе разница?.. - отвечал Виконт с величественным раздражением. - Ну, например: СТА-нислав К-расногоров - это тебя удовлетворяет?" "Ладно, хорошо... А почему Само? Нет никакого Само, есть Сомо". "Потому что димуАмо - звучит, а димуОмо - нет". И это было совершенно справедливо: димуамо - звучало, а димуомо почему-то - нет...

Когда они познакомились (в пятом классе) это был мелкий, не опасный, но остроумный хулиган. Он ходил тогда в клешах, развалистой походкой бывалого моричмана и носил тельняшку. Он был шкодник. Мастер шкоды. Однажды они вместе дежурили в классе на перемене. Была весна сорок пятого. Класс гудел, топотал и клубился в коридоре, а они сидели на подоконнике классной комнаты на втором этаже и смотрели вниз. Сначала там не было ничего интересного, а потом вдруг на панели под самым окном объявился директор школы. В шляпе. Выдержать это было невозможно, и Виконт (тогда он был еще всего лишь Кикон или Киконя) сейчас же харкнул на эту шляпу и, разумеется, попал.

Все было как в душном тягучем кошмаре. Как в замедленном кино.