Последняя дверь последнего вагона   ::   Ильин Владимир

 — Увезти подальше от эпицентра предстоящего взрыва, да? Но ты одного не учел, Слегин… Думаешь, я такой закоренелый мазохист, что целый год ежедневно мучился от приступов в городе, где не проходит и часа, чтобы кто-нибудь не погиб? Почему, по-твоему, я не послал все на три буквы и не рванул куда-нибудь в глушь, где на сто квадратных километров — ноль целых хрен десятых живых душ?.. Так вот, знай: Дар не позволяет мне этого! И когда мы окажемся за городом, тебе просто некого будет; спасать от козней Дюпона, Слегин. Просто-напросто сердце мое не выдержит и разлетится, как граната, на куски…

А ведь это — правда. Если учесть, что я имею в виду не инфаркт, а совсем другое…

Слегин недоверчиво смотрит на меня. Приходится напрячь свои способности к лицедейству и мученически простонать, скривившись якобы от невыносимой боли.

Представляю, что сейчас творится в душе Булата.

Ведь он уже был готов пойти на преступление ради меня. На одной чаше весов лежал многомиллионный город, а на другой был я. «Клад для человечества», как он сам выразился. И Слегин предпочел рискнуть миллионами жизней.

Он знал, что это — преступление, за которое потом ему пришлось бы отвечать по максимуму. Но даже это не остановило его. Не потому, что он — злодей или равнодушный чиновник. Беда его, как и всех тех, на чьих плечах оказывалась тяжесть ответственности за множество сограждан, заключается в том, что он научился мыслить рационально в любой ситуации. А в данном случае, когда его приперли к стенке чудовищным ультиматумом, он сообразил, что иного выхода нет и не может быть. Он совершил нехитрые математические действия и в результате получил однозначный итог.