Последняя война   ::   Мартьянов Андрей

По руке течет кровь, всегда послушный и даже в чем-то робкий скакун беснуется, будто демон, живущий в пещерах Полуденных гор, а...

А наверху, на стене, смеются. Так, будто увидели забавного сумасшедшего или удивительного урода из отверженных, которые слоняются по Степи, добывая пропитание у людей, которым показывают свои извращенные природой члены.

"С-смеетесь?.. - зашипел Менгу, не открывая, однако, рта. Ярость, сдержанная в словах, явственно проявилась в его мыслях. - Назад! К своим! Танхой присоветует, что делать... Пусть они не слушали меня, но не слушать хагана..."

Лошадь почти не повиновалась и сильно хромала, двигаясь обратно к сотне, выстроившейся полумесяцем. Менгу ощущал, как у кобылки утяжелилось дыхание, и видел, как на гладкой, темной шее выступила грязная пена. Она пала, не дойдя двадцати шагов до Танхоя, сидевшего на своем скакуне, будто бесчувственный идол, вырезаемый из дерева закатными мергей-тами.

Менгу увидел, как пыль, окружавшая дорогу, рванулась к нему, правую ногу едва не придавило тушей лошади, но сотник успел соскочить и откатиться в сторону.

Танхой быстро сошел с седла и подбежал к своему командиру. За ним следовали несколько нукеров.

- Рана не опасна, - бормотал пятидесятник, с не присущей его небольшому росту силой поднимая на ноги высокого и широкоплечего Менгу. - Помазать жиром, перетянуть тонким войлоком...

- Лошадь! - рыкнул Менгу, оглядываясь. Несчастная животина уже издыхала.

- В Сейтат-улусе выберешь себе самую лучшую, сотник, - уверенно пообещал Танхой. - Пока забирай мою.