Матёрый   ::   Донской Сергей Георгиевич

Насторожившийся Громов поднял голову, но ничего не услышал. Перехватив его недоумевающий взгляд, Людмила нервно переплела пальцы и, пройдясь по комнате, пояснила:

— Я сердцем чувствую, что с ней беда. Тебе этого не понять. — Её тон сделался обвиняющим.

— Наверное. — Он пожал плечами, и это получилось у него виновато.

— Конечно, не понять! — убеждённо повторила Людмила. — А я схожу с ума от беспокойства. Что-то случилось. Что-то очень плохое!

Громов посмотрел на мирное предзакатное небо в раме окна и не поверил:

— Вряд ли. Что тут могло случиться плохого?

— Не знаю! — Людмила натянула на себя жёлтый сарафан и заметалась по комнате, как бабочка-лимонница, ищущая выход из западни. — Вставай!

Скорее! Мы пойдём туда вместе!.. Нет, лучше поедем, так будет быстрее и надёжнее.

— Куда? — хмуро спросил Громов, который искал одиночества как раз потому, что не хотел быть должным: никому и ничего. — Куда мы поедем?

— Слушай, ты долго будешь копаться? — Людмила перешла на визг так непринуждённо, словно они были знакомы по меньшей мере год.

Громов молча натянул джинсы, рубаху и направился к выходу, проклиная себя за то, что пригласил войти в свой дом чужую женщину вместе с её непонятными проблемами. Но, как ни поторапливала его Людмила, на пороге произошла непредвиденная заминка.

Остановившись на крыльце, Громов долго смотрел на безобразную серо-гранитную кучу, раскинувшуюся вдоль стены его дома.