Матёрый   ::   Донской Сергей Георгиевич

Стоило ему сомкнуть глаза, как он тут же просыпался, вздрагивая так, словно ему снова и снова кричали на ухо требовательное: «Тпчк!» Пришлось отказаться от надежды забыться в дрёме. Тяжело вздыхая, Рокки уставился в темноту, переваривая обиду и вынашивая планы мести. Не хозяину — это было бы чересчур.

Окружающий мир — вот против кого была направлена глухая злоба чёрного зверя, слившегося с непроглядным мраком.

Эта злоба, от которой сводило челюсти, к рассвету разрослась до размеров тучи, окутавшей собачий мозг. И предрассветная мгла казалась естественным продолжением этой тучи.

Когда на небе всплыло солнце, Рокки все так же неподвижно лежал на брюхе, с виду не более опасный, чем куча угля. Но он внимательно, очень внимательно следил за узкой улочкой, тянувшейся мимо хозяйских владений. Он знал, что по утрам там часто снуют люди, несущие в вёдрах восхитительно свежую воду. Рокки судорожно сглотнул набежавшую слюну.

Ему никто не догадался принести хотя бы миску» воды, не говоря уже о еде.

Ага! Вдали раздались неспешные уверенные шаги, заставив собачьи уши насторожённо встрепенуться.

Рокки безошибочно угадал, что по улочке идёт мужчина, и, завидев его, приподнял голову. Ворота, пропустившие вчера во двор обе машины, так и остались распахнутыми настежь, что позволяло добраться до раннего прохожего в несколько прыжков. И все же эти прыжки не были сделаны. Прислушавшись к голосу благоразумия, Рокки остался на месте.