Матёрый   ::   Донской Сергей Георгиевич

Поэтому звезды казались ему их зрачками, хищно сверкавшими в темноте.

Когда Громов и его спутник встали, Рокки моментально перестал изображать дрёму и тоже вскочил на ноги. Следуя за мужчинами, как на поводке, он даже моргать старался пореже, чтобы не выпустить из виду смутно синеющую впереди рубаху своего господина.

Некоторое время они толклись возле джипа, принадлежавшего Мамотину, воспоминания о котором почти изгладились из сознания пса. Мужчины вязали петли на стальном тросе, расстеленном на траве.

Одним концом они прикрепили ею к заду джипа, завели вокруг столба и полезли с тросом в тёплую воду, заставив всех окрестных лягушек заикаться от страха.

Рокки тоже не удержался от сдавленного поскуливания, когда обнаружил, что ставок — вовсе не ставок, а ещё одно небо, перевёрнутое. В нем плавала луна, рассыпавшаяся на осколки, и мерцали искрами тонувшие звезды.

Возвратившийся на берег хозяин был мокрым, слегка продрогшим и почему-то весёлым. Мимоходом склонившись над Рокки, он коснулся рукой его гладкой шерсти и забрался в джип. Пёс вытянулся в одну тревожную линию — от вытянутого носа до кончика хвоста.

— Не волнуйся, — сказал ему Громов. — Никуда я не денусь. Некуда мне деваться, вот в чем дело. Понимаешь?

Ещё бы не понять. Рокки находился точно в таком же положении. Успокоенный человеческим голосом, он опустил зад на землю и, поёрзав немного, выбрал оптимальную позу для терпеливого ожидания. Издали его можно было принять за чёрное изваяние.