JК
Предначертание :: Давыдов Вадим
Страница: 31 из 131Ничего не сказал, только головойпокрутил.
К полудню шло дело, когда появилась Пелагея - с узелком и кувшином:
– Здравствуй, дядько Степан. Здравствуй, Яша, - Пелагея остановилась в проёме, словно не решаясь дальше идти. - Я вот, поснедать тебе собрала. Тут морс клюквенный, холодный. Ты поел бы, а то ускакал спозаранку-то.
Гурьев быстро ополоснул лицо, руки, взял у неё еду:
– Спасибо, Полюшка.
– Приходи, как завечереет, - тихо сказала Пелагея, украдкой поглядывая на Тешкова, что нарочито громко и с отсутствующе-озабоченным видом гремел каким-то инструментом. - Придёшь?
– Приду, Полюшка. Обязательно, - Гурьев улыбнулся и осторожно погладил её по смуглой гладкой щеке. - Не тревожься, голубка, приду я. Приду.
Когда женщина ушла, кузнец вытаращился на Гурьева, будто впервые увидел:
– Ну, парень! Это что же такое делается?! Палашка-то, - это ж завсегда у ей в ногах кувыркались, а тут… Видать, колдун ты почище её-то будешь?!
– Колдовство здесь ни при чём, дядько Степан, - вздохнул Гурьев. - Просто у каждого человека своя кнопочка имеется. Нужно только знать, где она и как на неё нажать правильно.
– Вот это самое великое колдовство и есть, - кивнул кузнец.
– Чего ж замуж не берёт её никто? - тоскливо спросил Гурьев. - Она же такая…
– Вот ты и возьми, - сердито сказал Тешков. - Ведьма да нехристь, два сапога - пара. Как Егора-то её краснопузые подстрелили, ещё в двадцать третьем, так и кукует одна. И мать её, царствие небесное, такая ж была.
К полудню шло дело, когда появилась Пелагея - с узелком и кувшином:
– Здравствуй, дядько Степан. Здравствуй, Яша, - Пелагея остановилась в проёме, словно не решаясь дальше идти. - Я вот, поснедать тебе собрала. Тут морс клюквенный, холодный. Ты поел бы, а то ускакал спозаранку-то.
Гурьев быстро ополоснул лицо, руки, взял у неё еду:
– Спасибо, Полюшка.
– Приходи, как завечереет, - тихо сказала Пелагея, украдкой поглядывая на Тешкова, что нарочито громко и с отсутствующе-озабоченным видом гремел каким-то инструментом. - Придёшь?
– Приду, Полюшка. Обязательно, - Гурьев улыбнулся и осторожно погладил её по смуглой гладкой щеке. - Не тревожься, голубка, приду я. Приду.
Когда женщина ушла, кузнец вытаращился на Гурьева, будто впервые увидел:
– Ну, парень! Это что же такое делается?! Палашка-то, - это ж завсегда у ей в ногах кувыркались, а тут… Видать, колдун ты почище её-то будешь?!
– Колдовство здесь ни при чём, дядько Степан, - вздохнул Гурьев. - Просто у каждого человека своя кнопочка имеется. Нужно только знать, где она и как на неё нажать правильно.
– Вот это самое великое колдовство и есть, - кивнул кузнец.
– Чего ж замуж не берёт её никто? - тоскливо спросил Гурьев. - Она же такая…
– Вот ты и возьми, - сердито сказал Тешков. - Ведьма да нехристь, два сапога - пара. Как Егора-то её краснопузые подстрелили, ещё в двадцать третьем, так и кукует одна. И мать её, царствие небесное, такая ж была.