Приговоренные   ::   Аскеров Лев

— Кто с тобой спорит. Пытливый? — снисходительно роняет Дрема. — Поэтому мы и здесь. Триумвират что-то напортачил с ними. И негатив взял верх.

— Напортачил?! — взвился Пытливый. — Ой ли!

— Конечно! Стал бы Всевышний за не понюх табака гнать нас сюда!

— Триумвират Мастеров, — угрюмо сказал Пытливый, — не дурнее нас всех пятидесяти вместе взятых. Они, наверное, сто раз все выверили.

— Hу кто говорит, что они дурнее? — насупился Дрема. — Просто им здесь все примелькалось. Уж сколько лет перед ними одно и то же. А мы — новые глаза. В этом наше преимущество.

— Разве только, — пробормотал Пытливый.

— Да хватит вам, ребята! — вмешалась Камея. — Надискутируемся еще. Кстати, когда мы должны быть у Мастеров?

— Ровно через четверть часа, — сказал Дрема.

— Я знаю одно, — глухо проговорил Пытливый. — Душа моя потрясена. Мне хочется встать на колени перед Всевышним…

— Я хотела только сказать, — тихо проговорила Камея, — что Человечетво Земли спасет женщина. Ее любовь, теплота, верность… Она усмирит зло в человеке.

— Да, да, — не без пафоса подхватил Дрема. — Искусство! Поэзия, музыка, живопись… Всепожирающая страсть творить. В этом направлении надо работать. Тогда позитив удавит зверя в человеке.

Пытливый ничего не ответил. Он предпочел отмолчаться. У него уже что-то зарождалось. Именно что-то. Потому что он его никак не мог сформулировать.

Дреме и Камее в этом плане легче.