Пророчество   ::   Гозалишвили Василий Тамазович

— Ну чо ты, чо ты сразу за деревяшку хватаешься! — загундосило пьяное слюнявое создание с мокрым пятном на той тряпке, которую он называл рубашкой… — Я просто решил подоткнуть тебе одеяльце! Чтобы ты не замерзла, радость моя!

— Не входи ко мне никогда, сколько можно повторять? — рявкнула я и закусила губу: судя по звукам в соседней комнате, проснулась мама. Отпихнув отчима ногой в противоположный угол, я, было, повернулась спиной к двери и изобразила здоровый сон, но не тут-то было:

— Ну, что, шалава, опять тебе неймется? — от ее крика, как мне показалось, проснулся весь район. — Вырастила на свою голову! У родной матери мужика отбивает, потаскуха!!!

…Стараясь не слушать то, что несла мать, и стоически выдерживая сальные взгляды отчима, не отрывающегося от процесса моего одевания, я наскоро оделась, схватила сумку с учебниками и вынеслась на улицу, на ходу поправляя на себе одежду. Как ни странно, ставший обыденным предрассветный спектакль опять не вызвал во мне каких-нибудь особенных душевных страданий. Кроме небольшого сожаления по поводу прерванного сна. За последние четыре года повторяющееся как минимум раза два-три в неделю шоу стало почти что родным, и порядком набило оскомину. Однако репертуар домашнего театра меняться как-то не собирался…

Лениво спускаясь по лестнице, я догадалась посмотреть на часы и здорово загрузилась — идти к кому-то в половине пятого было, пожалуй, нереально. А мотаться по улице до начала лекций, то есть до половины девятого довольно глупо.