Мент   ::   Константинов Андрей

— Я… э-э… благодарю вас за…

— Бог мой, Зверев! — воскликнула она. — Ты опер или нет?

— А… я…

— Если сам не знаешь слова, диктую: Настя, пригласи на чашку чаю.

Заколотилось сердце. Неужели возможно?

— Настя, я…

— Он в Москве, в командировке, — Тихорецкая произнесла эти слова негромко, но с откровенным вызовом. Метались в глазах шальные огоньки.

Пока она отпирала один за другим два замка входной двери, Сашка стоял сзади, вдыхал запах ее волос, ее кожи, ее духов. Он вдыхал этот запах и пьянел от него… мальчишка, влюбившийся в классную руководительницу.

Они вошли в просторную прихожую с большим зеркалом и милицейской фуражкой на вешалке. Бесшумно закрылся засов. Настя обернулась к Звереву.

— Тапочки, товарищ капитан, внизу.

Он обнял ее и впился в коралловые губы. Звякнули упавшие ключи, но опер и судья народный не слышали этого звука. Ничего они уже не слышали и не видели. И уже не думали ни о чем…

Тускло светилась кокарда на фуражке полковника Тихорецкого.

Утром Настя была сдержанна. Не то чтобы холодна, но как-то отстранена… Эта, утренняя Настя, была совсем не похожа на ту, которую Зверев ласкал весь вечер и половину ночи. Это была другая Настя.

В окно просторной кухни било солнце, чирикали воробьи, плыл аромат хорошего кофе. Настя улыбалась, но чего-то не хватало в этой улыбке… Сашка чувствовал себя не в своей тарелке. Образцом строгой морали он вовсе не был.