Мертвые мухи зла   ::   Рябов Гелий

Когда-то старший Ульянов, Александр, провел здесь демонстрацию. Потом организовал покушение на царя. Его повесили. На суде Ульянов сказал, что среди русского народа всегда отыщется несколько человек, для которых боль и несчастье родины более значимы, нежели собственная смерть.

Что ж... Это обо мне. Только по другому поводу. Чертов Моня скоблит меня когтями по груди, такое ощущение, что по голому телу ведут кончиками раскаленного утюга.

Все кончено. Брожу по открытым комнатам. Лет эдак тридцать тому здесь кипела жизнь - била ключом. Это словосочетание обожают ленинградские газеты. На всех ленинградских заводах жизнь бьет ключом.

Как счастливы были отец, и мама, и Ульяна, когда переступили этот порог в первый раз. Огромные комнаты, высоченные потолки, кафель на кухне и в ванной. Как, наверное, трудолюбиво собирали мебель, везли, ставили... Вешали абажуры. Ввинчивали лампочки. И, севши за праздничный стол, пели из революционного репертуара. А Уля молчала и делала вид, что поглощена едой. Где вы, дни любви... Завтра вечером поезд унесет меня и Таню вдаль, за две тысячи верст, и прежняя жизнь исчезает, как будто ее никогда и не было...

Моню я отнес на новую квартиру мамы. Ее не было дома. Новый муж выслушал и сразу же согласился приютить.

И вот совершилось. Перестук колес, однообразный пейзаж за окном. Таня сидит напротив, у нас две нижних полки, сейчас на них соседки - две толстые женщины, они похожи друг на друга, словно родные сестры.