JК
Путь шута :: Бенедиктов Кирилл
Страница: 603 из 625Я не сумею объяснить лучше. Одно я знаю точно — нам не следует больше встречаться. Никогда.
Спасибо тебе за все, что ты для меня сделал. Я всегда буду помнить о тебе.
Прощай и будь счастлив!
Твоя Мара ».
Ардиан перечитал письмо несколько раз. Взгляд скользил по строчкам, тщетно пытаясь разглядеть за знакомыми сочетаниями букв тайное, предназначенное только ему послание. Наконец он понял, что никакого тайного послания нет, и выронил листок.
Внезапно ему показалось, что он ослеп. Залитая багряным закатом палата расплылась перед глазами, превратившись в дрожащую, переливающуюся фата-моргану. Ардиан моргнул, и зрение вновь обрело резкость.
«Я не буду плакать, — подумал он. — Я уже плакал, когда погиб Раши. Хватит. Эта девчонка не стоит того, чтобы проливать из-за нее слезы».
Он вытер влагу, скопившуюся в уголках глаз, и решительно прикусил губу. Человек, застреливший самого Скандербега и спасший свою страну от гибели, не может реветь из-за того, что его не хочет видеть какая-то шлюха.
«Шлюха, — повторил он про себя, — продажная шкура… Ненавижу, ненавижу тебя!»
Как ни странно, легче от этих мыслей ему не стало. Скорее наоборот. Ненависть, которую он пытался почувствовать к Мире, отличалась от той, что он испытывал к Шмелю или Скандербегу. Там он словно соприкасался с источником хрустальной, незамутненной энергии, укреплявшей тело и дух.
Спасибо тебе за все, что ты для меня сделал. Я всегда буду помнить о тебе.
Прощай и будь счастлив!
Твоя Мара ».
Ардиан перечитал письмо несколько раз. Взгляд скользил по строчкам, тщетно пытаясь разглядеть за знакомыми сочетаниями букв тайное, предназначенное только ему послание. Наконец он понял, что никакого тайного послания нет, и выронил листок.
Внезапно ему показалось, что он ослеп. Залитая багряным закатом палата расплылась перед глазами, превратившись в дрожащую, переливающуюся фата-моргану. Ардиан моргнул, и зрение вновь обрело резкость.
«Я не буду плакать, — подумал он. — Я уже плакал, когда погиб Раши. Хватит. Эта девчонка не стоит того, чтобы проливать из-за нее слезы».
Он вытер влагу, скопившуюся в уголках глаз, и решительно прикусил губу. Человек, застреливший самого Скандербега и спасший свою страну от гибели, не может реветь из-за того, что его не хочет видеть какая-то шлюха.
«Шлюха, — повторил он про себя, — продажная шкура… Ненавижу, ненавижу тебя!»
Как ни странно, легче от этих мыслей ему не стало. Скорее наоборот. Ненависть, которую он пытался почувствовать к Мире, отличалась от той, что он испытывал к Шмелю или Скандербегу. Там он словно соприкасался с источником хрустальной, незамутненной энергии, укреплявшей тело и дух.