JК
Пыль небес :: Игнатова Наталья Владимировна
Страница: 144 из 493Этот зверь даже обитал где-то в иной, своей собственной вселенной. И он был страшен.
Тир поймал себя на том, что продолжает пятиться, усилием воли заставил тело остановиться. Еще большее усилие потребовалось, чтобы вспомнить, что он – человек, пусть и нелюдь. И этот, страшный, тоже человек, хоть и шефанго. Барон собственной персоной. Трындец. На дворе-то раннее утро…
Лонгвиец был не один. С ним была лошадь. Без уздечки, но оседланная… Хрена там, лошадь! Это такая же лошадь, как Тир – человек. Похожие встречались на Земле, в предгорьях Тянь-Шаня, только на Земле они были дружелюбны, и с ними можно было поговорить, а эта – такая же бешеная, как ее хозяин.
На луке седла нахохлилась хищная птица. Какой-то пернатый птеродактиль! Сверхъестественное чудище, потому что птиц таких размеров просто не бывает. Птица смотрела на Тира. И не было в ней, конечно, ничего сверхъестественного, потому что, как любое нормальное животное, эта тварь сразу исполнилась дружелюбия.
Так же как и ворон на плече барона.
А Лонгвиец Тиром уже не интересовался.
Он подошел к памятнику, положил у ног фон Геллета темно-красную розу – ворон недовольно взмахнул крыльями, но удержался на плече – и вернулся к своему коню.
– Самодовольная скотина, – громко сказал Тир.
Он был слишком занят, усмиряя свой голод, и на то, чтобы контролировать другие чувства, его уже не хватало. Поэтому понимание проволочным скребком прошлось прямо по нервам.
Тир поймал себя на том, что продолжает пятиться, усилием воли заставил тело остановиться. Еще большее усилие потребовалось, чтобы вспомнить, что он – человек, пусть и нелюдь. И этот, страшный, тоже человек, хоть и шефанго. Барон собственной персоной. Трындец. На дворе-то раннее утро…
Лонгвиец был не один. С ним была лошадь. Без уздечки, но оседланная… Хрена там, лошадь! Это такая же лошадь, как Тир – человек. Похожие встречались на Земле, в предгорьях Тянь-Шаня, только на Земле они были дружелюбны, и с ними можно было поговорить, а эта – такая же бешеная, как ее хозяин.
На луке седла нахохлилась хищная птица. Какой-то пернатый птеродактиль! Сверхъестественное чудище, потому что птиц таких размеров просто не бывает. Птица смотрела на Тира. И не было в ней, конечно, ничего сверхъестественного, потому что, как любое нормальное животное, эта тварь сразу исполнилась дружелюбия.
Так же как и ворон на плече барона.
А Лонгвиец Тиром уже не интересовался.
Он подошел к памятнику, положил у ног фон Геллета темно-красную розу – ворон недовольно взмахнул крыльями, но удержался на плече – и вернулся к своему коню.
– Самодовольная скотина, – громко сказал Тир.
Он был слишком занят, усмиряя свой голод, и на то, чтобы контролировать другие чувства, его уже не хватало. Поэтому понимание проволочным скребком прошлось прямо по нервам.