Рабин, он и в Африке Гут   ::   Лютый Алексей

 — Чудеса какие-то. Может быть, тут из мужиков, кроме евнухов, никого не осталось?

— Да нет, Сеня, это еще цветочки. Вот моя Ленка, когда я ей норковую шапку отказался купить, такое мне устроила… — Жомов оборвал себя на полуслове и махнул рукой. — В общем, женишься, поймешь, что к чему. Выучишься!

— Нет уж, благодарю покорно, — замахал руками Рабинович. — Предпочитаю остаться не ученым, но холостым. А то вдруг еще вот такое плаксивое существо попадется, придется по дому в болотных сапогах ходить и Мурзика в аквалангисты переквалифицировать.

— Да что вы к девушке пристали, — вступился за даму, продолжавшую реветь во весь голос, Попов. — Вы у нее спросили, может быть, она есть хочет! Девушка, хочешь есть?

Плаксивая аборигенка замолчала так же резко, как и начала свое соло для всхлипов со слезами. Она оторопело уставилась на Андрюшу, абсолютно отказываясь верить в то, что услышала, а затем вдруг завопила истошным голосом так, что у троих друзей, да и не только у них, барабанные перепонки заложило:

— Ничего вы не понимаете! Всю жизнь стараюсь сделать кому-нибудь приятное, принести радость людям и всегда натыкаюсь на скотскую неблагодарность. Даже сейчас… когда я… вот вам вся… а вы, эх! — и, разразившись новыми потоками слез, девица бросилась прочь из трактира.

— И чего я такого сказал? — удивленно поинтересовался Попов, глядя ей вслед.