JК
Мико :: Ластбадер Эрик Ван
Страница: 60 из 828Николас смотрел, как Томкин пытается одолеть второй стакан. “Наверное, — думал он, — это и есть его средство против мигрени”.
— Когда Сайго добрался до нее, он пустил в ход сайминдзюцу, искусство, малоизвестное даже в кругу ниндзя.
— Что-то вроде гипноза, да?
— Отчасти. В западном понимании этого слова. Но это и нечто большее, чем просто гипноз. — Николас сел рядом с Томкиным. — Она пыталась меня убить. Сайго внушил ей... Мое лечение разрушило внушение сайминдзюцу, но я не смог стереть глубокое чувство вины, которое Жюстин испытывает.
— Но она не виновата!
— Сколько раз я убеждал ее в этом!
Томкин крутил в руках стакан с остатками виски.
— Я ее знаю. Она с этим справится.
Николас же думал о том, как тяжело восприняла Жюстин его решение работать на Томкина. Она ненавидела отца за то, что он манипулировал ее личной жизнью. Ее недовольство было понятно Николасу. Два столь разных человека не могли ладить друг с другом. Томкин ожидал от нее одного, а получал другое и реагировал на происходящее как деспот. Жюстин не могла простить ему постоянного вмешательства в свои дела.
Он постоянно использовал подкуп и угрозы, чтобы оттолкнуть от нее парней. “Мой отец, — часто повторяла Жюстин, — бессердечная скотина. Он никогда ни о ком, кроме себя, не думал, — ни обо мне, ни о Гелде, ни даже о моей матери”.
— Когда Сайго добрался до нее, он пустил в ход сайминдзюцу, искусство, малоизвестное даже в кругу ниндзя.
— Что-то вроде гипноза, да?
— Отчасти. В западном понимании этого слова. Но это и нечто большее, чем просто гипноз. — Николас сел рядом с Томкиным. — Она пыталась меня убить. Сайго внушил ей... Мое лечение разрушило внушение сайминдзюцу, но я не смог стереть глубокое чувство вины, которое Жюстин испытывает.
— Но она не виновата!
— Сколько раз я убеждал ее в этом!
Томкин крутил в руках стакан с остатками виски.
— Я ее знаю. Она с этим справится.
Николас же думал о том, как тяжело восприняла Жюстин его решение работать на Томкина. Она ненавидела отца за то, что он манипулировал ее личной жизнью. Ее недовольство было понятно Николасу. Два столь разных человека не могли ладить друг с другом. Томкин ожидал от нее одного, а получал другое и реагировал на происходящее как деспот. Жюстин не могла простить ему постоянного вмешательства в свои дела.
Он постоянно использовал подкуп и угрозы, чтобы оттолкнуть от нее парней. “Мой отец, — часто повторяла Жюстин, — бессердечная скотина. Он никогда ни о ком, кроме себя, не думал, — ни обо мне, ни о Гелде, ни даже о моей матери”.