Рыцари плащаницы   ::   Дроздов Анатолий Федорович

Из сотни Ярукташа чуть более десятка попали в плен, еще столько лежали ранеными, двое или трое, воспользовавшись суматохой, успели убежать. Никто их не преследовал – было не до того. Остальные сарацины лежали недвижимо на холодных камнях, скорчившись или вытянувшись во всю длину тела, лицом вниз или обратив неподвижный взор к усыпавшим небо равнодушным звездам.

Козма, еще не остыв от битвы, занялся ранеными. Сначала осмотрел Роджера. Ему стоило большого труда заставить рыцаря отложить тяжелую седельную сумку, которую принесли туркополы, и снять одежду. Роджер уступил только после долгих уговоров, но и после них лежал, сжимая правой рукой поклажу. С него осторожно, предварительно обломав древки стрел, стащили панцирь и кольчугу, затем мокрые от крови полукафтан и рубашку. Большинство ран на теле рыцаря оказались неопасными – стрелы, попадая в промежутки между стальными пластинами панциря, теряли силу и входили в тело неглубоко. Но Роджер потерял много крови. Одна стрела, войдя в слабое место панциря, едва не стала роковой – вонзилась меж ребер почти на длину острия. Вытащить ее рывком Козма не решился: помнил про обломок наконечника, погубивший руку Ги. Сунув в зубы Роджера рукоять его же кинжала-мизекордии, Козма достал короткий нож с толстым лезвием, резким ударом всадил его между ребер рыцаря, рядом с наконечником. Следивший за его действиями Сеиф, охнул и покачал головой. Козма нажал на рукоять ножа, раздвигая затрещавшие ребра (Рождер замычал и задергался), и только затем осторожно вытащил левой рукой ослабший в ране наконечник.