Рыцари плащаницы   ::   Дроздов Анатолий Федорович

Отрубленные руки, распоротые животы, из которых вываливались сизые внутренности, колотые раны груди… Осмотрев очередного несчастного мамлюка, Козма только вздыхал и качал головой.

– Правоверного нужно хоронить до заката солнца! – вздыхал Ярукташ, смиренно складывая на груди руки.

После этих слов к обреченному подходил Сеиф и точным ударом шилом в ухо превращал живого в покойника. Козма морщился, но не возражал. Лишь четверо из одиннадцати сарацин подавали надежды на жизнь; ими Козма и занялся. Евнух внимательно смотрел, как лекарь обмывает тела уксусом, зашивает раны, затем бинтует их. Подносил куски полотна и шелка, которые сам же находил в горе сваленной добычи, пыхтя, помогал закреплять бинты и одевать раненых.

– Что так стараешься? – спросил Козма, когда они закончили работу. – Дружбы ищешь? Так я не начальник.

– Дружить надо не с самым главным, а самым умным, – смиренно ответил Ярукташ, пряча лукавые искорки в глазах.

– Льстец! – усмехнулся Козма. – Научился во дворце эмира.

– Похвала приятна даже мудрым, – не стал спорить евнух. – Но ты действительно умен – я понял это еще в Иерусалиме. Очень переживал, что после того, как эмир отпустил вас с другом на волю, ты не захотел остаться. Мы б ладили. Ты лучший лекарь из всех, кого я видел. Хотел бы стать твоим учеником.

– Не поздно?

– Учиться всегда не поздно, – возразил Ярукташ. – Никогда не знаешь, что может пригодиться в жизни.

– Ты такой сладкий – хоть к ране прикладывай! – хмыкнул Козма. – Днем хотел нас убить.