Саган-Далинь   ::   Грешнов Михаил

Продольные трещины рассекали камень, и Константин подумал: вот почему дорогу не повели по берегу пришлось бы снять миллионы кубометров породы, и любой оползень сбросил бы дорогу с обрыва. Правильно было сквозь хребет прорубить тоннель.

При воспоминании о тоннеле пришла на память неудача в утреннем опыте. Вместе с досадой мелькнула какая-то мысль, но тут же ушла, Костя не уловил ее.

Варя тянула влево, куда уходил Байкал, - на юг, на юг. Плоский заснеженный берег и ледяное зеркало уходили тоже на юг, терялись в пространстве и в сиянии дня. Варя смотрела туда, и Константин отметил в ее глазах рассеянное, смутное выражение.

- Слушаешь? - спросил он.

- Да.

- Что слышишь?

- "Нордическую сюиту" Грига...

А потом солнце пошло на склон. Стали меняться цвета Байкала. Синева зеркала потемнела, снежные наносы приобрели оранжевый цвет, стали похожи на лисьи хвосты. А вода подо льдом почернела, как вороненая сталь.

И опять Константину что-то почудилось из прошедшего опыта. Он взглянул на Варю. Рассеянность исчезла с ее лица, над переносицей появилась морщинка. Варя о чем-то думала.

- О чем ты? - наклонился к ней Костя.

- Мы, - заговорила она, - когда шли сюда, перечислили все, что видели сегодня в опыте: небо, тополя, стену. Буквы.

У Кости снова шевельнулось в душе что-то недосказанное, подспудно тревожащее.

- Но мы, - продолжала Варя, - не сказали о том, что мы почувствовали.

- Да, да... - Костя мучительно вспоминал.

- А может, мы боялись признаться?

- Варя...