Серебряный осел   ::   Чернецов Андрей

Свет густел, наливался силой, и вот уже перед стоявшими на поляне возникло что-то похожее на большое фосфорически сияющее яйцо.

Оно бешено завертелось вокруг своей оси, будто веретено в руках пряхи. А потом вдруг лопнуло, беззвучно растаяв, и глазам присутствующих предстал…

— Ай-ай-ай, не могу! — загоготал, заходясь от щенячьего восторга, Горро, хлопая себя по ляжкам. — Осел!! Ну и ну! Это ж надо было придумать! Осел!!

— Нет! Нет! Не может быть! — с ужасом заорал Стир.

Но вместо членораздельной речи ночной лес огласило жалобное:

— И-а! И-а!

И тут спасительная тьма накрыла его сознание.

— Когда я очнулся, — закончил несчастный поэт, обливаясь слезами, — уже наступило утро. На поляне никого не было…

— А как ты попал к тому крестьянину, у которого мы тебя купили? — спросила всхлипывающая Орланда.

— И когда понял, что таки умеешь нормально говорить? — присоединилась к сестре амазонка.

Во время Стирова рассказа она не проронила ни слова и лишь скрипела зубами при всяком упоминании поэтом имени верховного понтифика Британии.

— Ой, да практически сразу же. Лишь взглянул на солнышко и сразу же начал слагать печальную песнь о своей горькой участи. Вот, послушайте.

Задрав голову к небу и выставив вперед правую переднюю ногу, поэт взревел:

О, шкура бедная моя,

Копыта, уши, хвост…

— Дай святой Симаргл терпения! — закатила очи горе Орландина. — Как-нибудь потом споешь. Сейчас не время и не место.

Ваал был с ней полностью солидарен.